Осознание - Страница 59

- На проходную придешь, вызовешь временного исполняющего обязанности мастера пятого цеха. Передашь ему эту записку. Он мне кое-что должен. Да и ему понадобятся люди скоро. У нас с ним хорошие отношения были. Он возьмет тебя учеником. Пойдешь? У парня округлились глаза и он, закивав, взял записку из моих рук.

- Ну и хорошо. Главное не оплошай там. Я тебя расписал как приличного, исполнительного парня. Паспорт возьми. Надеюсь, у тебя там штрафных работ нет? Замотав головой, он сказал, что у него только благодарности.

- Ну и хорошо. Он выпишет на тебя заявку. - Я поднялся и сказал: - Ну, давай пацан, Настя придет, скажи, что я в машине ее жду.

Но я сам, проходя мимо девчонок, стоящих с сигаретами у лестницы на второй этаж, поцеловал Настю и сказал, что в машине посижу. Она пообещала скоро придти, и я ушел.

В машине я откинул сиденье и, слушая музыку, откровенно расслаблялся, думая о предстоящем длинном переходе. Дойдет ли машина? Не сломается ли? И сможем ли мы с Василием в случае чего починить? Или на одной добраться до какого-нибудь безопасного блокпоста глядящих.

Я задремал разморенный в кресле, но меня разбудила Настя, севшая в машину и заговорившая со мной.

- Это он тебя попросил на завод его устроить? Я, просыпаясь, садясь и возвращая спинку в исходное положение, сказал:

- Да нет. Просто, смотрю, парень по глазам толковый… почему не помочь устроиться.

- Спасибо. - сказала она. - Она-то работает на постоянной, а он так, перебивается заработками. Стоит за каждое утро за подрядами. Он там счастлив, как будто уже его приняли. Она тоже. Спасибо тебе. И от них, и от меня.

Я пожал плечами. Да чего там. Ерунда какая. И мы покатили обратно домой. Нам еще надо было выспаться перед дорогой.

А дома у меня была целая штабквартира. Два уже знакомых офицера вместе с Василием за коньяком планировали на карте поездку. Он им рассказывал, где подвергся обстрелу. Показывал отмеченные на карте блок-посты, где хотя бы остановится можно «поссать сходить, не боясь, что не вернешься». Показал конечную цель нашей поездки, и я вместе с Настей восхитился от его рассказа, что их лагерь буквально в километре от огромного водохранилища с работающей ГЭС. Что летом, он сам еще не пробовал, понятно, но другие говорят, оно прогревается и купаться там приятнее, чем даже на море южном. Вообще, он описывал место, как рай на земле. За одним исключением, это был не рай, а ад для многих. Это был лагерь нового типа, где летом в полях и круглый год теплицах выращивалась сельхозпродукция. Где в коровниках и свинарниках с зари до заката работали каторжане.

Мы не стали присутствовать при планировании, а пошли к себе в комнату и еще раз проверили вещи. Я прикидывал, как их распихаем в машине и у меня выходило, что еще даже сзади место останется.

- Тогда сзади все на пол уложим. Устанешь, завалишься спать там. Одеял не упаковываем, а так сложим, чтобы накрыть… Насть? Слышишь меня. - Спросил я, привлекая ее отрешенный взгляд. - Ну, ты чего? Все хорошо. Что ты, в самом деле? Мне на тебя смотреть больно, когда ты такая. Она улыбнулась мне:

- Вот так, совсем другое дело. - Сказал я. - Иди ко мне. Дай руки.

Я взял ее ладошки в свои и сидя на диване смотрел снизу вверх ей в лицо. Я старательно не замечал кровоподтека, но если мой взгляд на него натыкался, то что-то внутри меня сжималось и холодело. Я опустил лицо и уткнулся ей в живот. Вдыхая в себя запах ее тела, духов, одежды, я невольно говорил:

- Все будет хорошо. Там юг. Там теплее значительно. Там не будет таких холодных зим. Ты не рада?

Она молчала, ничего не говоря. А я боялся посмотреть ей в лицо и увидеть отрицательный ответ.

- Я рада. - Наконец ответила она. - Просто это все… не так, как я планировала. Вообще, все так. Я еще неделю назад думала, что так и буду жить с Павлом. Что буду ходить на работу в кинотеатр. Что летом мы будем ездить с ним и с его друзьями на пикники. И что может он исправится. У меня даже сейчас мысль странная. А вдруг он исправился. Вдруг он все понял. Что потерял меня… А уже ничего нельзя вернуть. Я отстранился чуть-чуть и сказал:

- Ты хочешь вернуть то?.. Она покачала головой и сказала:

- Нет. Я когда решилась там, на корабле… я … знала, что это все шутка, что запись в корабельном журнале это не то же, что запись в регистрационной книге. Мне Василий все объяснил, что это просто… просто так… Не шутка, но и не серьезно… словно пробная попытка. И если понравится… слово-то какое неуместное… ну, если все будет нормально, то все так и останется, а если нет, то я уйду и никто меня не будет держать. Но все равно это шаг, который отделил меня от Павла… Отлепил… освободил, наверное… я поняла, что это бесповоротно. Я задал ей вопрос, который больше всего меня волновал:

- Ты вообще меня не любишь?

Она, немного смущаясь, встала рядом со мной на колени и, положив на мои руки голову, сказала:

- Я чувствую, что я начинаю привязываться к тебе. Что мне хочется к тебе, когда тебя рядом нет. Даже сегодня ты ушел в машину… Я думала, посидим у них подольше, а тебя нет и мне, как-то неуютно стало. Я попрощалась и ушла. А вот сейчас мне немного грустно оттого, что произошло вообще… с нами. Но я не расстроена и, наверное, не хочу все переигрывать. Это какая-то странно приятная грусть. У меня не хватит слов все это описать. Я рада, что я с тобой, а не с ним… и не объясняюсь… все эти объяснения от начала до конца глупы. Если человек не понимает без слов, то и слова ему не помогут. И я, правда, не хочу, чтобы меня больше хоть раз в жизни кто-то ударил. Я ведь трусиха. И плакса. А с тобой я чувствую себя в безопасности. Я понимаю, что ты не такой, как он… Что ты можешь обидеться на меня за что-то, надуться, но никогда не будешь злиться или что-то мне делать плохое. Она замолчала и, лукаво улыбнувшись, сказала: