Осознание - Страница 56

Василий не дал нам отдохнуть дома и погнал нас на рынок. Незаметно для Насти он сунул мне на рынке деньги в руки и сказал, чтобы я проявил себя. Ну, мы проявляли себя на пару. На пять сотен мы взяли ей абсолютно новый, в фирменном пакете, контрабандный тренировочный костюм, кроссовки, она сама выбрала себе косметику, какую нашла. Сама подобрала себе каждодневное платье, больше напоминавшее сарафан, но хорошо смотревшееся с ее туфлями на высокой платформе. Плюс к этому она набрала предметов личной гигиены целый пакет. От косметического набора до ватных салфеточек, стирать макияж.

Мы с Василием только диву про себя давались, как все у них сложно… потратив приличные по моим меркам деньги, но несерьезные по меркам Василия, мы поехали в порт и через полчаса, уговоров, вышли в море на корабле Виктора. А куда он денется, когда ему целый полковник говорит, что дело просто суперважное. Отойдя от берега так, что город и окрестности слились с полосой горизонта, Василий сказал лечь в дрейф. Виктор выполнил указание и стал наблюдать, что будет дальше. А дальше мы действовали по плану, придуманному еще в машине с Василием, пока ждали с последними покупками Настю. Точнее, я только дал идею, а все остальное придумывал по ходу дела сам Василий. Отправив мою подругу переодеваться в новое платье, якобы нам показаться в нем, он спросил, что можно использовать вместо стола, и Виктор притащил ему из трюма пластиковые ящики для рыбы. Перевернув их, Василий сказал мне доставать вино, коньяк, закуску. Виктор присоединил к этому свой контрабандный ром и конфеты, которых у него, кажется, был неисчерпаемый запас. Потом Василий попросил Виктора принести судовой журнал и долго того распинал, что тот ведет его совершенно безобразно. Виктор откровенно флегматично выслушал и спросил, мол, ну так что, унести обратно? Василий сказал рано и положил гроссбух тоже на наш стол. Когда Настя вернулась, вино и коньяк были разлиты по кружкам и она удивилась такому вообще-то не планировавшемуся пикнику.

Я подошел к ней, такой красивой в этом новом платье с вполне уместными на таком ярком солнце очками и, взяв ее за руки, спросил:

- Насть. Выходи за меня замуж?

Даже у Виктора челюсть от неожиданности отвисла. А Настя вскинула бровки над очками и спросила меня, усмехаясь:

- Ты серьезно, что ли?

- Абсолютно. - Сказал я, пытаясь не замечать своего глупого отражения в ее очках. Она чуть отстранилась и сказала:

- Тема, мне надо подумать…

Я расстроился. Мы хотели сделать праздник, сделать все красиво, но ее «подумать» даже у Василия вызвало скептическую улыбку. Она, никем не останавливаемая, ушла на нос и там стояла у лееров, рассматривая чаек и невозможно далекий берег. Наверное, она ни разу за свою жизнь так далеко в море не была. Корабль покачивался, коньяк в моей кружке нагревался от солнца. Виктор сидел на бухте каната и, никого не ожидая, отпивал ром. Всю эту идиллию нарушил Василий. Поставив кружку на ящик, он решительно направился к Насте, и я даже не успел его остановить. О чем они там говорили, мы с Виктором не слышали из-за плеска волн о борт и крика чаек. Но я видел, что она заулыбалась и, чуть склонив голову, о чем-то спрашивала Василия. Тот больше кивал, изредка что-то длинно говорил и снова только кивал. Потом он взял ее за руку и повел к нам. Оставив ее возле меня, он прошел, взял кружку и сказал ей:

- Ну, давай, говори. Она засмеялась, от чего у меня полегчало на сердце, и сказала:

- Я выйду за тебя, если ты пообещаешь три вещи. Я кивнул, не думая.

- Первая и самая важная. - сказала серьезно она. - Ты отпустишь меня, когда перестанешь любить. Я с трудом кивнул, сжав челюсть.

- Второе, ты никогда не ударишь меня. Просто никогда. Я не хочу больше боли… ни от кого. Это я кивнул значительно быстрее.

- И третье… мы уедем с Василием. Он очень хочет, чтобы ты с ним поехал… а мне… мне наверное, там будет проще… не думать о многом другом… Да и я хочу уже из этого города сбежать. Я удивленно посмотрел на Василия, и тот пояснил:

- Вернемся, я выпишу на вас заявки. На обоих. Дам вам такую зарплату, какую сами хотите, только не выше моей.- Поправился быстро он, отчего все заулыбались - Будете как сыр в масле кататься. Чем не медовый месяц. А дело тут все равно уладят. Только вот после всего этого не знаю, как тебе будет работаться на заводе. Твои показания признаны ключевыми и тайны из них никто не делает.

- Какие показания, - спросила, не понимая, Настя.

Василий сказал, что я был, подвергнут допросу с пристрастием по поводу хищений на заводе. Ложь во спасение? Так это называется? Или прикрытие подлости?

Я смотрел на Василия, соображая, что он все-таки добился того, чего хотел. Я поеду с ним и наверняка стану правой его рукой. Повернувшись к Насте, я снял ее очки, осторожно провел большим пальцем по ее ушибу и поцеловал так же нежно, как тогда в номере. Когда мы оторвались друг от друга, я только и сказал всем:

- Значит, судьба. Поедем на юг. Тогда это получается еще и прощание с морем?

- Прощание потом… - перебил меня Василий и сказал. - Сначала свадьба. Возьмите друг друга за руки. Да, кстати, колец нету, купите потом, если захотите. Хотя в кольцах так плохо загар ложится на отдыхе. Мы засмеялись, и Настя ответила:

- Мы еще не так надоели друг другу, чтобы отдыхать в разных местах.

- Не суть. Приступаем к церемонии. Он раскрыл корабельный журнал и, отдав его капитану, сказал:

- Пиши. Присутствуют молодожены, - он назвал наши имена, - Я и ты. Проводится церемония бракосочетания вне стен специального учреждения. Веду церемонию я, ты свидетель. Записал? Ну, тогда начнем. Посмотрев на нас и став абсолютно серьезным, он сказал: