Осознание - Страница 194

194

- Не злись на меня. Кто я такой, чтобы ты злилась на меня.

- Ты мне врешь, что ты меня простишь. - выпалила она. - Я бы такого не простила, думаю.

Положив руки на ее колени и чувствуя тепло ее тела под серой тканью бриджей, я сказал:

- Я не ты, Катюш. Ты могла бы это давно понять. Я простил даже тех кто пытался меня убить. Вот уж точно идиоты и не ведали что творят. А ты в меня не стреляла. Ты меня даже не предавала. Чтобы ты не выдумывала там в своей симпатичной головке. Просто обещание, которое мы дали друг другу, было глупым с самого начала. И как там это говорится… коммерческий договор составленный с нарушением действующего законодательства считается недействительным. А законы нашего мира именно таковы как мы видим. Такие как есть. Нам бы очень хотелось чтобы они были другие но… ты же сама говорила, что митинги и росписи на стенах не помогут и надо идти в политику. А куда надо идти что бы изменить законы мироздания? В боги? Кто последний в демиурги? Я за вами! За мной не занимать, выдача патентов на творение только до обеда…

Катя уже улыбалась и смотрела на мое лицо без жестокости и непонятной злости. Я посмотрел пристально в глаза и попросил тихо:

- А теперь отвези меня в лабораторию. Я хочу работать. И там есть работа для меня.

Улыбка сползла с ее лица и я понял, что она готова просто расплакаться. Не понимая с чего я просто повернулся словно оттолкнув ее колени от себя и пошел забираться в салон. Я не хотел видеть ее слезы. Она скоро присоединилась ко мне и заведя машину погнала ее обратно в лагерь.

Мы ни словом не обменялись пока не вернулись в лабораторию. Кирилл собирающийся уже уходить удивленно посмотрел на нас, когда мы попались ему на пороге и спросил:

- Это вы чего… вообще уже без работы жить не можете? Стажер побереги себя с радиацией же работаешь. Екатерина Александровна, вы бы тоже… через час тем более Андрей вернется со стройки. Стальной взгляд Катиных глаз и Кирилл смутился.

- Когда мне понадобится ваша помощь в моих личных делах я вас уведомлю, дам денег и вы побежите в ларек за прокладками или презервативами. А потом будете писать возмущенное заявление на мою неадекватность. А пока на досуге изучите, что такое чувство такта.

Ни Катя, ни Кирилл так никогда сами и не поняли почему я так неподобающе и оскорбительно заржал. И продолжал смеяться даже уже скрывшись в своей конуре. Кирилл может быть и сказал бы что-нибудь про обуревшего стажера, но поставленный на место Катей не спешил с наездами.

За две недели я разгреб, что они с переменным успехом копили почти год. Новые поступления я поставил на текучку. Жизнь превратилась в какой-то праздник. Весь день я мог заниматься чем угодно и только вечером весь отработанный материал готовил и отвозил в хранилище. Через несколько дней такого счастья не выдержал моего довольного лица Сергей Игнатьевич и я стал помогать ему до обеда. Работа была не пыльная сидеть на связи на терминале и получая данные ВЦ перепроверять их относительно им самим разработанной таблицы энергетических порядков. При любых отклонениях я должен был ставить маркер на непрерывной ленте данных на экране и показывать их Сергею Игнатьевичу для разбора. Сам же физик сидел в это время обычно на терминале за моей спиной и занимался исключительно теоретической работой. Готовил задачи для математиков и программистов для построения моделей опытов. Я быстро привык его монотонному бубнению по вифону за плечом, когда он координируя свои запросы с их возможностями пытался поставить более-менее реалистичные задачи. Из достоинств Сергея Игнатьевича можно было сказать, что он меня никогда не ругал. Даже при откровенных ляпах и пропусках. Оправдывал он меня тем, что сам пропускает на ленте значительно больше. Я спросил его почему не попросить программистов навесить модуль слежения за отклонениям. Сергей Николаевич усмехаясь ответил что программный модуль придется менять каждые две недели. Идущая серия экспериментов не позволяет настолько автоматизировать работу. Вот и сидят «девочки и мальчики», как он назвал нас, по лабораториям и сравнивают поступающие данные.

Сергей Николаевич многое успевал мне объяснить из своей работы. Я сначала неохотно, но потом вполне сознательно и со вкусом втянулся в его проблемы и частенько оставался в его огромном кабинете даже после обеда. Через месяц довольно непростых усилий над собой я уже не просто понимал глубины задач стоящие перед ним, но и уже принимал в их решении самое активное участие. Этот немолодой ученый настолько привык к моей помощи что уже открыто возмущался когда Катя или специалисты по лаборатории отнимали меня у него на свои нужды. Я еле сдерживал усмешку, когда через некоторое время все решили, что проще обходится без дармовой рабочей силы, чем ссорится со стариком.

Этот месяц ознаменовался не просто нахождением мне настоящего дела в лаборатории, но и тем, что я сам нашел себе развлечение в этом диком крае. Не прельщаясь на всякого рода компьютерные игрушки которыми были полны даже рабочие терминалы я ударился в почти никому не понятный из ученых стрелковый спорт. Почти без труда получив через Катю пропуск в тюремный лагерь я обратился к начальнику службы безопасности за разрешением посещать тир. Видел бы кто его глаза в тот момент. Он же наверное так всю жизнь и считал, что стрельба и занятие наукой несовместимы. Он наверное в состоянии шока прописывал в мой пропуск разрешение на посещение стрельбища и тира. Пару раз просто походив понаблюдав за охранниками, что собирались в тире по графику и палили по мишеням, я познакомился с очень интересным человеком, мастером спорта по спортивной стрельбе и был удивлен его откровениями.

194