Осознание - Страница 192

192

Я понял что его мысли пошли в неправильном направлении и попытался исправить ситуацию:

- Ты не понял. Я раньше работал в четвертом лагере. Это по другой ветке. Потом закончил обучение и теперь вот на стажировку сюда же попал.

- И кем же ты там работал имея допуск три ноля? - продолжал ехидничать Кирилл но вернувшись к разговору на «ты». Мне пришлось врать чтобы хотя бы сохранить видимость правды:

- Водителем козла. Точнее КЗЛК. Хорошая машинка. Мне нравилось.

Как я потом выяснил Кирилл мне не поверил. Человек вообще верит только тому чему хочет верить. Для него рассказ про парня отработавшего явно немало водилой и тут на тебе ставший синтез оператором был неправдоподобной историей. Да и не только это. Постановка реакторов у основания ВБНК началась всего несколько лет назад и человек не мог бы получить высшего образования за это время.

В общем я по его мнению был просто наблюдателем за работой их лаборатории. О чем он позже не замедлил растрепать и другим. Я долго еще вспоминал его «добрым» словом за это. Я в который раз оказался не тем за кого меня принимали окружающие с самыми плачевными для меня последствиями. Правда не стрелял в меня никто на Погребне-12.

Кирилл ушел к себе в кабинет и я оставшись с Катей боялся поднять на нее глаза. Она же забравшись с ногами в кресло с интересом, как мне показалось, рассматривала меня перед ней.

- Почему тебе отказал отец? - спросила она тихо. Я пожал плечами и ответил:

- В бумаге которую мне вернули с заявлением которого я не писал, указали что у них нет должностей на год работы. Зато вот предложили эту. Я согласился. Я не знал что ты на этом объекте. Катя задумалась и сказал:

- Либо это шутка отца, либо ты на него теперь работаешь…

Это уже было выше моих сил! Ну, я все понимаю, но нельзя доходить до паранойи! Я поднялся и обратился к ней:

- Екатерина Александровна, я пойду? Хочу подготовить к завтрашнему дню еще несколько перевозок.

- Нет, стажер. Вы останетесь со мной. Я хочу знать с кем мне придется работать почти год.

- Если вы настаиваете я разорву контракт с государством. Сам я нет, конечно… но моя семья в состоянии выплатить неустойку.

- Не дурите, стажер. Разрыв контракта не прощается. Вы потом не устроитесь никуда в государственные учреждения.

Я молчал стоя над ней и смотрел как она вертит на пальце колечко из платины, больше похожее со стороны на простое серебро. Словно очнувшись от нелегких дум она сказала:

- А давайте все-таки с вами прогуляемся. На улице прекрасная погода. На удивление не жарко сегодня. И пока гуляем вы мне расскажите как же вас занесло в наши края. Я сделал слабую попытку отказаться, но Катя уже крикнула громко:

- Кирилл, мы ушли. Закроешь все если не вернемся до твоего ухода.

Мы не стали гулять улочками этого дивного городка ученых. Вместо этого Катя повела меня к гаражам и взяв там один и «пустынных охотников» с открытым верхом, сказала чтобы я забирался внутрь. Она вывела джип дорожками к почти не охраняемым воротам и показав пропуск провела машину наружу. Отъехав буквально метров пятьсот она скатила машину с дороги прямо в стелящуюся выгоревшую траву и попылила по ней в одном ей известном направлении.

- Куда мы едем?

- Увидишь. - сказала Катя. Потом видно подумала что получилось несколько грубо она пояснила: - Там низина такая, родник бьет озерцо… если все не пересохло конечно. Это не далеко, приедем - увидишь.

Родник и озерцо конечно пересохли. Конец июля что же вы хотели. Мне пришлось довольствоваться рассказами Кати.

- Тут так прикольно было. Мы каждый вечер сюда весной приезжали. Жгли костер у воды. Ночевали тут несколько раз… А теперь все высохло. Обидно.

Я покивал, соглашаясь что это обидно. Наши отношения за два года разлуки тоже высохли. И хотя и мне и ей это было тяжело говорить, я ее любил, но становился для нее помехой. Приходилось признавать факты.

- И как мы будем работать? - спросила она меня, словно я знал ответы.

- Ты начальник тебе решать. - сказал я пожав плечами. Катя покачала головой и сказала:

- Но я не хочу решать. Из всех людей с кем меня сводила судьба ты один который мне не принес ничего плохого. Были всякие недоразумения, но я сама в них виновата… Я не хочу ничего решать. Я совру, если скажу что разлюбила тебя. Просто… я тут была одна. Ты там один. А желание порождает только то что мы видим хотя бы чаще чем раз в два года. Мы желаем, то что видим.

- Но мы уже говорили об этом. Еще тогда. - напомнил я ей наш прощальный разговор.

- Я не могу сдержать обещание. - горько призналась она. - Этот выбор мне не по силам.

- Ты поэтому полгода не звонила? - спросил я. - Из-за этого Андрея?

Она покивала и присев на корточки взяла горсть песка из пересохшего дна озера.

- Понимаешь. Он меня просто чуть ли не за шкирку от работы отнял… показал что весной расцветает жизнь, а не только меняется угол освещенности планеты. Видел бы ты степь весной. Это такая красотища! Тут маки недалеко… огромные поля расцветают. Бархатное море…

Моего воображения вполне хватало чтобы оценить ее слова и представить картины ее поразившие. Но мне это не говорило ничего о нашем дальнейшем будущем, которое становилось все призрачнее и все болезненней.

- … он мне такие стихи посвящал. Я не знала что я стихи оказывается люблю. Я многого о себе не знала. Я не стала тебя любить меньше, даже когда с ними первый раз была ночью. Я просто позволила себе думать что ничего в этом страшного нет и наш договор не нарушает. Я была не права. В этом многое… он словно завладел не просто мной… но и моей душой. Хотя я не сильно и сопротивлялась.

192