Осознание - Страница 97

- На каком основании? - усмехнулся я.

- А им основание не нужно. - Сказал он с ленцой. - У них приказы. Ровно три. Но на все случаи жизни. Любого можно к стенке отправить. Тебя, меня, Ваську… Всех. Так что давай завтра подруливай после обеда поприсутсвуешь. Дашь показания, как ты его нашел. Может быть, и Настины показания понадобятся.

Поздним вечером дома я узнал, что у моей жены есть тайны, которые она не может мне сказать. Был очень изумлен.

- Это даже мне не стоило знать. Так противно. - Сказала она, когда я спросил, чем кончился ее разговор с Алиной.

- Но ты же передала это Василию? - спросил я.

- Да, конечно.

- А мне значит нельзя? - начинал уже я обижаться.

- Ну, пожалуйста. Это не наше дело, Тёмочка. Пусть их, сами разбираются. Захотят рассказать тебе, расскажут. А я не буду. Просто… Не могу. Я собрался с мыслями и спросил:

- Ты мне просто не доверяешь? Она вздохнула и сказала:

- Мне кроме тебя и доверять-то некому. Просто это не наше. И нас не касается. Там все слишком сложно. Я молчал и почти уснул, когда она спросила:

- Ты обиделся на меня?

- Нет.

- Ну, я же вижу, что обиделся.

- Тогда чего спрашиваешь? - сказал я.

Она замолчала и, прижавшись к моему плечу, долго просто ничего не говорила, тихонько дыша мне на грудь. Настолько долго, что я смог провалиться в сон. Следующий день, а точнее с полудня я запомнил на всю жизнь.

Я действительно пришел в лагерь для пленных и с тоской оглядел уцелевших после этой бойни. Человек восемьдесят, не больше, пряталось под навесами. И столько же наверное глядящих было в охранении по периметру лагеря после ночной попытки массового побега.

В палатке для допросов было тихо, темно и даже как-то спокойно. Словно не здесь выносились страшные решения, а сюда люди приходили отдохнуть после странного для позднего августа пекла.

- Здравствуйте, майор. - Обратился ко мне начальник комиссии в чине полковника глядящих. - Присаживайтесь. Сейчас уже послали за этим вашим Владимиром. Хочу у вас спросить, у него в деле внесена отметка о его прекрасной стрелковой подготовке. Вас разве это не насторожило? Садясь на раскладной стульчик, я признался:

- Пока вы не поставили акцент на это, я даже значения не придавал таким вещам. Сейчас ощущение такое, что все стрелять умеют, даже те, кто никогда оружия в руках не держал. Усмехаясь моим словам, глава комиссии сказал:

- Ну ладно, не будем делать пока выводов. Сейчас придут мои сотрудники и ваш Владимир, и мы с ним поговорим.

Когда все собрались, в палатке стало откровенно душно, из-за чего пришлось откинуть полог и закрепить его на колышке. Ввели Владимира. Хлопая глазами от неожиданной темноты, он не сразу нашел стул, на который ему предлагали присесть.

- Давайте по порядку, - обратился к моему подопечному один из офицеров следователей: - Ваше имя, фамилия, год, место рождения.

- Владимир Морозов… - сказал он и замолчал.

- А дальше? - попросил его офицер.

- Я уже сообщал докторам, что практически ничего не помню.

- Ну, какие-то воспоминания у вас есть?

- Да. Мне кажется, я родился в Москве. В России.

- В Руси… - непроизвольно поправил офицер и спросил у соседа: - А что за город такой Москва? Его сосед пожал плечами.

- Где такой город? В какой волости хотя бы. - Поинтересовался у Владимира офицер ведший дознание.

- В московской наверное. - Пожал плечами Владимир и отчего-то в отчаянии посмотрел на меня. Я поднял ладонь, успокаивая его и говоря отвечать все, что требуют.

- Но такой волости нет в наше стране.- Несколько раздраженно сказал сидящий с краю офицер и посмотрел на главу комиссии, в молчании рассматривающем нервничающего перед ним допрашиваемого.

- Это, наверное, у меня проблемы с головой после попадания молнии. - Сокрушенно вздохнул Владимир. - Мне врач такое говорит. Но я знаю, что вот молния в меня не попадала.

- А где вы получили такие уродливые шрамы? - поинтересовался глава комиссии: - Я смотрю они у вас не только на лице, но и на руках.

- Они по всему телу. - Сказал я осторожно. Ожидая ответа от Владимира, глава комиссии закурил и предложил ему сигарету.

- Нет спасибо. Я раньше курил… Кажется. Но когда попал в лазарет, здесь очень долго не имел возможности и бросил. Убирая сигареты, глава напомнил свой вопрос и Владимир признался:

- Я не знаю точно. Когда меня нашел господин майор, я уже был покрыт весь ожогами. Он меня спас из воды. Со своей женой они привезли меня лазарет, где мне помогли. А господин майор после этого долго болел. Он в весеннюю холодную воду полез ради меня.

Я знал, что Владимир умеет дурачком прикидываться, но, посчитав, что там не место и не время, я кашлянул, чтобы он пришел в себя.

- Меня вот заинтересовали ваши познания в области… эээ… радиационных поражений. - Сказал глава комиссии явно даже больше чем подробно ознакомившийся с делом.

- Да. У меня в голове есть что-то по этой теме. Но всплывает отрывочно и не всегда.

- А ваши шрамы? Это не от воздействия излучения?

Пристально поглядев на главу комиссии, словно оценивая свои будущие слова, Владимир сказал:

- При поражениях скажем от ядерного взрыва, у меня были бы ожоги другого характера и явно не по всему телу. Вообще воздействие радиации на кожный покров довольно многообразны, но таких вот ожогов вызвать не могут.

- Вы сказали ядерного взрыва? - вскинул брови глава комиссии.

- Да. - Твердо ответил Владимир и посмотрел на меня, мол сам хотел, что бы я честно отвечал.

- Я вас правильно понимаю, что вы говорите о том… О выделении ядерной энергии с последующей цепной реакцией?