Осознание - Страница 81

- Наташ, но мы же помогаем! - чуть обиженно сказал молодой симулянт.

- Ну, да. - Покивала Наталья, признавая заслуги парня.

В это время страдалец открыл глаза и разжал губы. Я еле различил его просьбу пить, и Наталья налила из графина на столике у окна в стакан обычной кипяченой воды. Поддерживая одной рукой забинтованную голову, она наклонила стакан к губам и держала его так, пока обгоревший не выпьет полностью. Потом, уложив его опять на подушку, она сказал мне:

- Теперь хоть по часам… через минут сорок можно бинты на паху менять, если не простыни.

Присев на корточки у кровати, я спросил, у смотрящих на меня из под повязок глаз:

- Ты меня понимаешь? Слышишь меня? Моргни.

Но пострадавший только глупо рассматривал мое лицо, ничего не говоря. Поняв безнадежность пока любых вопросов я воздержался от выяснения имени и вышел из палаты, попрощавшись с заключенными. Наталья проводила меня на крыльцо, и я сказал ей:

- Василий выйдет, попроси его, если домой придет разбудить меня. - Она кивнула и я, подумав, повторил ей: - В общем, держись тут и если что вызывай. Не стесняйся.

Что еще сказать ей, я не знал абсолютно, и просто побрел в сторону ворот прочь с административной части лагеря. Из дежурки у выхода мне помахал лейтенант и отвел ворота в сторону, позволяя мне выйти за КПП. Я даже не заметил его жеста и не ответил на него, что, наверное, показалось ему невежливо. Но я слишком был занят мыслями о происходящем.

Настя и правда не спала, не смотря на довольно позднее время. Ждала меня. Накормив нехитрым ужином из яичницы с помидорами она порасспрашивала куда я ходил, и я почти не соврал, сказав что навестил спасенного мной. Она удивленно спросила, неужели он уже говорит, но я отрицательно покачал головой и высказал предположение, что он и не заговорит нормально никогда. Абсолютно не реагирует на речь. Настя все еще чувствовала себя почему-то виноватой, что погнала меня на спасение этого человека. И сколько я ее не убеждал, что и сам бы полез, она твердила, что тогда бы она должна была отговорить меня.

- Настюш, не говори ерунды. Сумасшедший или нормальный… главное живой. Пусть живет. - В очередной раз сказал я и, взяв ее за руку, повел в спальню. Следующий день обещал быть не скучным. Мне предстояло заняться с одним из строителей, из заключенных, планировкой участков под застройку новыми домиками.

Сон четырнадцатый:

- Вы опять здесь? - спросил меня мужчина в строгом костюме.

Вместо ответа я пригляделся к его немного раздраженному лицу. Подумал немного и спросил:

- Я ведь сплю?

- Конечно. - Быстро ответил мне мужчина и махнув рукой сказал: - И давайте просыпайтесь. Нечего вам тут еще делать. Вас никто не вызывал.

- А могут вызвать? - удивился я.

- Обязательно вызовут, если понадобитесь… - заверил меня многозначительно незнакомец. Подумав, он сказал искреннее: - Но лучше чтобы не вызывали. У нас тогда с вами другой разговор будет.

- А вы кто? - спросил я оглядывая еще раз его странный кабинет. Мужчина с интересом поглядел на меня и сказал:

- А вам-то какая разница?

- Да, просто так. - сказал я. - Просто обычно мне снятся кошмары. Ну, там я умираю… но обычно не я, а словно я в чьем-то теле. В звере… или птицы. Другое мне не снится никогда. Или я другого не помню…

- Это вам к врачу. К психотерапевту. - Подсказал мне мужчина.

- … а тут вы. Я даже удивлен.

Мужчина с каким-то странным интересом достал из прозрачной папки со стола перед собой бумаги и, перекладывая их, что-то вычитывал. Отложив все бумаги, он заявил уверенно:

- Нет. Вас в списках нет. Так что это ошибка, какая-то. У нас тоже ошибки бывают. Непогрешимых нет. Не зная, что еще сказать я помялся и спросил:

- А вы можете мне еще показать… ну там за дверью. Мужчина нахмурил лоб и сказал:

- Тут вообще-то не цирк и не зоопарк… Я по настоящему расстроился, но мужчина, решившись, поднялся и сказал:

- Ну пойдемте. Только не долго. А то тут один товарищ должен пожаловать. У него тоже проблемы со сном. Но вот он действительно умирает во сне. Каждый раз… Совесть, что тут еще скажешь. - Пока мы дошли до двери, мужчина предположил: - У вас наверняка тоже совесть не спокойна.

Я кивнул и вдруг как на духу признался этому незнакомцу, что так уж жизнь сложилась что кажется, я предал друга и подругу.

Открывая мне, дверь в тот странный мир с неслышимыми почти машинами мужчина только многозначительно хмыкнул.

За дверью шел дождь. И судя по прохладе, была поздняя осень. Но мужчина, поясняя мне, сказал:

- Зима. Мерзко.

- Зима? - удивленно переспросил я.

- Ага. - Ответил мужчина. - Так говорите, совесть, значит, тоже мучает? И сны про смерть снятся? Это не хорошо. Совесть не должна мучить. Совесть это инструмент тонкий и он не для стыда предназначен.

- А для чего же? - Удивился я, рассматривая сквозь пелену дождя высоченные здания с почему-то абсолютно темными окнами.

- Для определения действия в ситуации, когда разум бессилен. Это своеобразный компас. Стрелка компаса намагничена на «север». И у совести, так скажем, свое намагничивание.

Мимо проехала одинокая машина и ослепила меня своими фарами. Я в который раз удивился, что почти не слышу ее.

- Если совесть мучается это значит компас сбивается. На что-то новое намагничивается. - Пояснил мне мужчина, чуть отступая от порога, который заливался сильными ударами дождя.